Гоголь Николай Васильевич: фиаско песни-монолога в 1829 году, ставшей музыкальным шедевром в ХХ веке

«Тебя зову! тебя зову!
Твоей улыбкою чаруюсь,
С тобой не час, не два сижу,
С тебя очей я не свожу:
Дивуюся, не надивуюсь.
Поёшь ли ты - и звон речей
Твоих, таинственный, невинный,
Ударит в воздух ли пустынный -
Звук в небе льётся соловьиный,
Гремит серебряный ручей.
Приди ко мне, прижмись ко мне
В жару чудесного волненья.
Пылает сердце в тишине,
Они горят, они в огне,
Твои покойные движенья.
Я без тебя грущу, томлюсь,
И позабыть тебя нет силы.
И пробуждаюсь ли, ложусь,
Всё о тебе молюсь, молюсь,
Всё о тебе, мой ангел милый».
Гоголь Николай Васильевич «Ганц Кюхельгартен» идиллия в картинах».
В 1829 году издателю Адольфу Плюшару, очень молодой и совсем неизвестный ещё Николай Гоголь, принёс рукопись поэмы в стихах. Он сообщил, что это труды его друга и заплатил собственные деньги за издание.
Типография Плюшара в короткий срок выпустила эту, окутанную тайной, стихотворную поэму неведомого автора В.Алова с загадочным названием «Ганцъ Кюхельгартенъ идиллия в картинахъ» (Писано въ 1827). В предисловии поэмы автор скромно представился молодым литератором.
Романтическая поэма «Ганц Кюхельгартен» была доступна к продаже всего один месяц и сразу, почти одновременно, один за другим, получила негативные отзывы «Московского телеграфа» (1829, N12, Н.Полевой и «Северной Пчелы» (1829, N87).
Амбициозный и полный романтических идеалов двадцатилетний Николай Гоголь внимательно прочитал эти отзывы и был настолько уязвим, что под влиянием нелестных оценок, сам выкупил все доступные экземпляры и сжёг каждый экземпляр в гостиничном номере, снятом специально для уничтожения злополучной поэмы.
Затем, Николай Гоголь написал своей матери письмо о полном провале и полной катастрофе, резко собрался и уехал в Германию - в страну своих грез.
«Зачем влечете так к себе вы,
Земли роскошные края?
И день и ночь, как птиц напевы,
Призывный голос слышу я;
И день и ночь мечтами скован,
Я вами, вами очарован».
"Ганц Кюхельгартен (идиллия в картинах) "
А, через два года, прозаический сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки» принёс Николаю Гоголю настоящий успех и истинное признание. Он осознал, что мастерство и творческий замысел возможно изложить в прозе и достиг своей цели: стал прекрасным прозаиком, драматургом, признан классиком русской и мировой литературы.
И только после смерти Николая Васильевича Гоголя, выяснилось, что В.Алова не существовало, «Ганц Кюхельгартен» принадлежит самому Николаю Васильевичу Гоголю. Знали эту тайну три человека: слуга Гоголя, который помогал ему сжигать доступные экземпляры поэмы и после смерти писателя, поведал о сожжении этого непризнанного поэтического произведения, друг Гоголя, с которым он в тот период снимал квартиру и мать Гоголя.
«Дивится сам он суете:
Как был измучен он судьбою;
И зло смеется над собою,
Что поверял своей мечтой
Свет ненавистный, слабоумной;
Что задивился в блеск пустой
Своей душою неразумной…»
"Ганц Кюхельгартен (идиллия в картинах)"
После «Ганц Кюхельгартен», Николай Васильевич Гоголь больше стихов не писал и поэму эту при жизни не переиздавал.
Но, это стихотворное произведение, написанное им в возрасте восемнадцати-двадцати лет, под влиянием немецкого романтизма и с неудачным литературным дебютом, стала поворотным моментом в творческой биографии Николая Васильевича Гоголя и увлекательной детективной историей с таинственным псевдонимом, конспирацией, уничтожением «идиллии в картинах».
Николай Васильевич о поэтическом дебюте «Ганц Кюхельгартен» никогда публично не упоминал, но в письмах близким друзья иногда с иронией вспоминал о своём юношеском увлечении поэзией.
Настоящим сокровищем стали оставшиеся экземпляры «Ганц Кюхельгартен», которые Николай Гоголь подарил своим друзьям Михаилу Петровичу Погодину (1800-1875, историк, коллекционер, журналист, публицист, писатель-беллетрист) и Петру Александровичу Плетнёву (1792-1866, поэт, литературный критик, журналист).
А песня-монолог из поэмы стала популярной среди любителей поэзии, переведена на многие языки…
«... И голос тот, со дня разлуки
Что долго, долго не слыхал;
И песню ту, что в страсти жаркой,
В любви, в избытке дивных сил,
Под строй души в напевах яркой,
Ее, восторженный, сложил?
Чрез сад она звенит, несется
И в упоеньи тихом льется...».
Гоголь Николай Васильевич «Ганц Кюхельгартен»
идиллия в картинах».
Композитор Александр Журбин написал замечательную музыку и в наши дни песня-монолог стала музыкальным шедевром.