Леонид Енгибаров. Пантомимы (1964)

[@werdanvanich1144]

Пантомима - квинтэссенция театра, как музыка, ничего внешнего: ни декораций, ни грима, ни даже слов, только искусство выражения эмоций и создания впечатления об окружающем мире собственным телом и лицом. Леонид Енгибаров, спасибо!

[@JuliaAlbucheva]

Большое спасибо за дни с Енгибаровым!

[@annakirnoskae6165]

''Клоун с осенью в сердце'', -спасибо.

[@Lara23122011]

Замечательно!

[@СергейГончаров-ж2ц]

Владимир Высоцкий Енгибарову от зрителей Шут был вор: он воровал минуты - Грустные минуты тут и там. Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом цирке между номерами, Незаметно, тихо, налегке Появлялся клоун между нами Иногда в дурацком колпаке. Зритель наш шутами избалован - Жаждет смеха он, тряхнув мошной, И кричит: «Да разве это клоун?! Если клоун - должен быть смешной!» Вот и мы… Пока мы вслух ворчали: «Вышел на арену - так смеши!» - Он у нас тем временем печали Вынимал тихонько из души. Мы опять в сомненье - век двадцатый: Цирк у нас, конечно, мировой, Клоун, правда, слишком мрачноватый - Невеселый клоун, не живой. Ну, а он, как будто в воду канув, Вдруг при свете, нагло, в две руки Крал тоску из внутренних карманов Наших душ, одетых в пиджаки. Мы потом смеялись обалдело, Хлопали, ладони раздробя. Он смешного ничего не делал - Горе наше брал он на себя. Только - балагуря, тараторя - Всё грустнее становился мим, Потому что груз чужого горя По привычке он считал своим. Тяжелы печали, ощутимы - Шут сгибался в световом кольце, Делались всё горше пантомимы, И - морщины глубже на лице. Но тревоги наши и невзгоды Он горстями выгребал из нас, Будто многим обезболил роды, А себе - защиты не припас. Мы теперь без боли хохотали, Весело по нашим временам: «Ах, как нас прекрасно обокрали - Взяли то, что так мешало нам!» Время! И, разбив себе колени, Уходил он, думая своё. Рыжий воцарился на арене, Да и за пределами её. Злое наше вынес добрый гений За кулисы - вот нам и смешно. Вдруг - весь рой украденных мгновений В нём сосредоточился в одно. В сотнях тысяч ламп погасли свечи. Барабана дробь - и тишина… Слишком много он взвалил на плечи Нашего - и сломана спина. Зрители - и люди между ними - Думали: вот пьяница упал… Шут в своей последней пантомиме Заигрался - и переиграл. Он застыл - не где-то, не за морем - Возле нас, как бы прилёг, устав, - Первый клоун захлебнулся горем, Просто сил своих не рассчитав. Я шагал вперёд неукротимо, Но успев склониться перед ним. Этот трюк уже не пантомима: Смерть была - царица пантомим! Этот вор, с коленей срезав путы, По ночам не угонял коней. Умер шут. Он воровал минуты - Грустные минуты у людей. Многие из нас бахвальства ради Не давались: проживём и так! Шут тогда подкрадывался сзади Тихо и бесшумно - на руках… Сгинул, канул он - как ветер сдунул! Или это шутка чудака?.. Только я колпак ему - придумал, Этот клоун был без колпака.

[@zorrozorro8547]

Сильно 👍

[@РоманШалдунов]

Советский Союз - это расцвет культуры,творчества, технического прогресса и свободы человека！

[@garrywindshield1]

а ещё красный террор и богоборчество, ложь, цензура и нищета, спасибо!

[@doodiik]

А еще ТЮРЬМА народов.

[@HAYASAARARAT]

Гений

[@СветланаЗубачева-ы4л]

❤🎉

[@aleksandrlygin2836]

(Без тщеславия) Я такие пантомимы делал в8 классе и с огромным успехом! Одноклассники помнят.

[@МартаГ-г8я]

Вы загубили свой талант,а он развил. У Леонида зрителей больше!

[@coffeeshinjuku497]

мания величия - это жуткая сила😱

[@zavhoz.]

лайкайте кто здесь после чтения книги Никулина "Почти сеьёзно" )

[@ЕвгенийСергеев-с8б]

Мой первый клоун !

[@ВладСнежин-х5ы]

Шут был вор: он воровал минуты - Грустные минуты тут и там. Грим, парик, другие атрибуты Этот шут дарил другим шутам. В светлом цирке между номерами, Незаметно, тихо, налегке Появлялся клоун между нами Иногда в дурацком колпаке. Зритель наш шутами избалован - Жаждет смеха он, тряхнув мошной, И кричит: «Да разве это клоун?! Если клоун - должен быть смешной!» Вот и мы… Пока мы вслух ворчали: «Вышел на арену - так смеши!» - Он у нас тем временем печали Вынимал тихонько из души. Мы опять в сомненье - век двадцатый: Цирк у нас, конечно, мировой, Клоун, правда, слишком мрачноватый - Невеселый клоун, не живой. Ну, а он, как будто в воду канув, Вдруг при свете, нагло, в две руки Крал тоску из внутренних карманов Наших душ, одетых в пиджаки. Мы потом смеялись обалдело, Хлопали, ладони раздробя. Он смешного ничего не делал - Горе наше брал он на себя. Только - балагуря, тараторя - Всё грустнее становился мим, Потому что груз чужого горя По привычке он считал своим. Тяжелы печали, ощутимы - Шут сгибался в световом кольце, Делались всё горше пантомимы, И - морщины глубже на лице. Но тревоги наши и невзгоды Он горстями выгребал из нас, Будто многим обезболил роды, А себе - защиты не припас. Мы теперь без боли хохотали, Весело по нашим временам: «Ах, как нас прекрасно обокрали - Взяли то, что так мешало нам!» Время! И, разбив себе колени, Уходил он, думая своё. Рыжий воцарился на арене, Да и за пределами её. Злое наше вынес добрый гений За кулисы - вот нам и смешно. Вдруг - весь рой украденных мгновений В нём сосредоточился в одно. В сотнях тысяч ламп погасли свечи. Барабана дробь - и тишина… Слишком много он взвалил на плечи Нашего - и сломана спина. Зрители - и люди между ними - Думали: вот пьяница упал… Шут в своей последней пантомиме Заигрался - и переиграл. Он застыл - не где-то, не за морем - Возле нас, как бы прилёг, устав, - Первый клоун захлебнулся горем, Просто сил своих не рассчитав. Я шагал вперёд неукротимо, Но успев склониться перед ним. Этот трюк уже не пантомима: Смерть была - царица пантомим! Этот вор, с коленей срезав путы, По ночам не угонял коней. Умер шут. Он воровал минуты - Грустные минуты у людей. Многие из нас бахвальства ради Не давались: проживём и так! Шут тогда подкрадывался сзади Тихо и бесшумно - на руках… Сгинул, канул он - как ветер сдунул! Или это шутка чудака?.. Только я колпак ему - придумал, Этот клоун был без колпака. 1972 г. В С Высоцкий